Руслан А. Белов. Направление эволюции или сколько мозгов нужно человеку

Мой друг профессор сказал мне вчера, что эволюция человека продолжается в настоящее время в направлении уменьшения объема и качества его мозга - это доказано, по крайней мере, в отношении участков мозга, представляющих собой "оперативку" Для интеллекта. Я удивился, а он спросил: - много ли ума надо, чтобы прочитать Донцову, полюбить очередной ВИА или научиться пользоваться мобильным телефоном? Далее я услышал, что несоответствие возможностей мозга современным требованиям к человеку, его стереотипам, пагубно влияет на личность. Она чувствует, что в ней заложено больше, чем нужно, много больше, и нервничает, и психует, и даже кончает самоубийством. Но скоро все будет тип-топ - каждый, благодаря эволюции получит не мозг, но типовой процессор и будет счастлив, как счастлива стиральная машина, обладающая необходимо-достаточными мозгами, умеющими лишь замачивать, стирать и выжимать.

http://www.litportal.ru/genre32/aut...1/book9561.html

---

Привет!

Если все уже нашел или не можешь найти себя в жизни - меняй жизнь!

Я делал это семь раз. Правда, не по своей воле. И потому благодарен всяческим перманентным злодеям, тем более выглядят они из будущего жалко.

---

Дневник прошлых жизней. Руслан А. Белов

19.07.64. Джанхот. Сегодня выиграл соревнования по разведению костра. Вручая первый приз - Тома Сойера и Гекльберри Финна - начальник лагеря старался не смотреть мне в глаза. Сунул книгу и ушел, буркнув: «Вечно ты все испортишь». Дело в том, что выигрывал тот, у кого первой перегорала веревочка, натянутая меж двух палок на высоте около метра. Я еще подошел к пионервожатому и спросил: «Что, если веревочка перегорит, то я выиграл?» Он ответил: «Да. Если твоя веревочка перегорит первой, то ты выиграл». Ну, я, ничтоже сумняшеся, и наложил столько хвороста, что веревочка оказалась среди него, да еще в комке сухой хвои. После того, как финишная ленточка перегорела, костер пылал еще несколько секунд.



12.03.65. Библиотекарша сказала, что в прошлом году я взял на руки 391 книгу.



15.07.71. Учебная практика. Утром Сергей Лазариди уехал в город. Был в самоволке, его накрыли и возмездием определили мытье сортира на два очка. Он, гордый грек, отказался. Я пошел к начальнику лагеря Шакурову за него просить.

- Будем отчислять, - сказал он. - А что делать? Дисциплина в горах превыше всего. Да и вел он себя со мной как гений-Лермонтов с засранцем Мартыновым, так что выстрел за мной.

- Это понятно, что дисциплина превыше, но, согласитесь, наказывать таким образом будущую интеллигенцию непедагогично.

- Совершенно с вами согласен, но, согласитесь, что отхожие места должны время от времени очищаться, а уборщиков в нашем штате не предусмотрено.

- Тогда надо установить очередность.

- Хорошо, - прищурился он. - Я согласен, но лишь в том случае, если вы будете первым!

Лазариди не отчислили. Меня над мужским очком едва не вырвало. Однокашники сказали, определив предварительно дураком, что никакой очередности не потерпят.



06.10.71. Посмотрел "Почтовый роман". Прослезился.



17.07.72. Вчера восемь часов махал пятикилограммовым кувалдометром - отбивал образцы для Мельниченко - Костя от щедрот своих царских придал меня отряду Института геологии. А так я прошелся бы по округе, благо есть что посмотреть. Лаборант этого Мельниченко замучил душевной простотой - бей так, бей сюда, не части. Я взорвался - все-таки я - старшекурсник, не кайлорог. Мельниченко отозвал в сторону и сказал, что измываются надо мной ради моего же блага. Осколок может впиться в глаз и т.д. Я чуть не прослезился от отцовской заботы.

Устал, как собака - десять километров тащил около 30кг. Шел танком - хотелось скорее выпить кружку горячего крепкого чая. Мельниченко возит с собой алюминиевый кумган (в Средней Азии из таких обмываются), который, как он считает, быстро закипает. Но воды в него входит всего литра полтора. Выпьешь кружку, и полчаса ждешь следующую. Довольствие у них хорошее, вчерашний обед на глазок обошелся каждому в рубль с изрядным лишком. Слишком богато для рабочего 3 разряда. Сегодня в маршрут не пойдем. С утра ждали дождя - и вот он, родимый, услужливо стучит по палатке.



www.litportal.ru/genre17/author1626/read/page/1...

18.07.72. Утро. Третий день по утрам готовлю рубон. Жалоб нет. Опять махал кувалдой, осколками поранил кисть, один попал в глаз, да еще обсушил руки. Коля Байгутов переживает - приедет домой, жена окажется беременной, и не даст.

Вечер. В маршрут не ходили. Все заволокло туманом, и ущелья, в которое мы должны были идти, не видно совсем. Решили возвращаться на базу. Навьючили ишаков. Серый, ощутив вьюк, упал. Когда дошли до узенького, перекосившегося моста, и коногон стал переводить ишаков, он снова упал (застряла нога между корявыми бревнами). Черный отшатнулся, пробы стали его валить на бок, и он медленно, медленно упал в воду (метров пять падал, пока не шмякнулся). Мы с Павлом стояли в метрах в тридцати ниже по течению; наведя фотоаппарат, он готов был щелкнуть, но когда ишак стал падать, в изумлении опустил его. Под мостом дико: огромные волны, вода кипит. Ишака с пробами, палаткой, кошмами понесло кувырком. Я бегом бросился на перекат - течение бешенное, - схватил ишака. Но что я мог сделать с ним и грузом в 100кг? Промок, задохнулся от бега и борьбы с ослом. Тут подоспели ребята. Коногон кричал, чтобы срезали вьюк и спасли ишака (его собственность), я же больше переживал за пожитки и трудовые пробы. Ишак лягнул Павла, потом меня, но вьюк все-таки срезали и смогли удержать. Ишак - без единой царапины, вскочил и, как ни в чем не бывало, направился к берегу.

Вчера Коля читал свои стихи - неплохие, есть настроение и чувство. Странный человек - все уживается в нем.



18.07.72. С утра дождило, и я прогулялся в верховья Эль-боша. Обедал на летовке. Чабан-киргиз рассказал, что в древности по этим местам проходила караванная тропа из Самарканда в Индию. Сидели в палатке; на перекладине прямо перед лицом, задевая его, висела на веревочке зазубренная палочка. Спросил, что это такое. «А! Это, когда червяк из нога выпазит, мотаем», - ответил чабан. Я сразу вспомнил статью из «Здоровья», прочитанную в детстве. В ней рассказывалось о риште, подкожном черве. Длиной под метр, питается жиром, когда же нападает тяга к размножению, выклевывается понемногу (к статье прилагалась картинка с этим явлением - сколько ночей я не спал из-за нее!). Если его порвать, то смерть - сгниет в ноге вместе с тобой. И потому его бережно наматывают на палочку-катушку. Вылез на пару сантиметров - намотал, подвязал палочку к голени, вылез еще - опять подмотал.



03.10.72. Первый день в городе. Позвонил Гале Злобиной - неожиданно оказалась дома. Пошли в кино, смотрели «Смешную девчонку», Барбра Стрейзанд очень похожа на Галку). Я давно не был с девушкой, с которой хотелось быть. И первый раз в жизни дарил цветы. Пешком дошли до ее дома. К себе вернулся в час ночи. На следующий день был у нее в гостях, пили чай. Впервые разрешила прикоснуться к себе. Сказала: «Ты мне больше не пиши... на измятой бумаге (я писал на валуне у вертолетной площадки).



18.08.72. Рубашка, носки, брюки - все грязно. Носки за ночь не высыхают, рубашку не снимаю пятый день, Нос обгорел до хрящей. Альпиниада надоедает. Барбос (Костя Цориев) берет самые трудные маршруты. Сегодня ходили с 8-00 до 21-45. Коля кашлял и стонал всю ночь. Я сказал об этом Барбосу (он, обросший, действительно похож на большую дворовую собаку), и Колю оставили в лагере. Сейчас раздаются его радостные возгласы из соседней палатки - сражается в «козла» с канавщиками. Забыл, что болеет. Вчера со снежника уронил на меня пудовый камень. Я стоял в разведочной канаве, и бежать было некуда. Чудом удалось вовремя подпрыгнуть. Интересно чувствовать, как тело, сжавшееся в комок, расслабляется. Я всегда верил, что со мной ничего не случится. Что-то овладевает тобой в эти секунды, но не страх. И не что-то, а Кто-то. Когда опасность уходит, ощущаешь все тело, как единую клеточку, ощущаешь, как возвращаешься в нее. Страх, настоящий страх, овладел мною, когда выронил отбитый Барбосом образец, и он покатился к обрыву. На другой стороне долины на скальном обрыве чудится силуэт козлиной головы в анфас. Может, это изображение «Двурогого»?



19.08.72. Стало светло - за горами всходит луна. Вышел из палатки и замер - серо-зеленые утесы, казавшиеся днем далекими и чужими, придвинулись ко мне, как бы желая что-то сокровенное рассказать. Одна гряда отбрасывает тень на другую. Скалы, неприступные и грозные под солнцем, в лунном свете нежны и притягательны. Не стаявший снег резок на сине-серых склонах. Река шелестит далеко внизу, ледник, застрявший на перевале, манит таинственным блеском. Небо светлеет, и звезды, украшенья мрака, исчезают вместе с ним.



11.08.73. Кто-то сказал: «Чтобы стать человеком, надо убить в себе человека».



10.09.73. Ходили с Володей Кузаевым задавать канавы - они не нужны, но план по кубометрам надо выполнять. Увидев что-то блестящее - золото?! - спрыгнул с тропы на осыпь, оказавшуюся живой, и стремительно поехал вниз, к обрыву. Кузаев, увидев это, вздрогнул, застыл с открытым ртом. Я, не доехав до погибели пары метров, изловчился и запрыгнул на скальную гривку, ограничивавшую осыпь. Испуг длился долю секунды.

После ужина посидел с канавщиками, выкурил сигарету, выпил 5 кружек чая (5Х400=2л), 50г водки и пошел к костру есть печеную кукурузу (ее закапывают в золу, а когда поспеет, моют в соленой воде). Перед этим вымылся в ледяной воде и постирался. Олор (Одиннадцать Лет Октябрьской Революции) говорит, что лучше быть грязным, но здоровым, чем чистым и больным. Сейчас сижу в 100м от лагеря и пишу, на него поглядывая.

Вечер. За пазухой нашел скорпиона. Хотел засушить, но канавщики отобрали и сожгли - «Чтобы жена его не пришел». Теперь везде чудятся скорпионы, но спальник перед сном проверять не стал - поленился. Ахтам, лежа, читает по складам поэму. Остальные канавщики слушают, обсуждая интересные места и разъясняя друг другу неясности - переводят с литературного на разговорный.

Шум реки. Сознание исключает его, как константу, но раз за разом он прорывается в палатку. Ибрагим наблюдает за мной. У Ахтама большой красный нос, он почти упирается в книгу. У Володи сильный насморк. Взрывник Лева рассказывает ему, как в войну мать, работавшая на мясокомбинате, выносила во влагалище мясо, и как он сам продавал на рынке банки из-под сгущенки, наполненные песком.



11.09.73. В маршруте Кузаев рассказал об Олоре:

«Однажды подымались, и был с нами Олор - ты не знаешь, он ведь воевал и майор. На штольне, где с вахтовки на лошадей пересаживались, он так набухался, что в седле не держался категорически. Дело шло к вечеру, до ночи надо было еще километров пятнадцать проехать до перевалочного лагеря, и мы его привязали к вьючному седлу намертво, по рукам и ногам привязали. В лагерь пришли ночью, попили корейскую дешевую - вот ведь гадость! - и спать. Утром встали и с дурными головами наверх поперлись. И только километра через два Костя вспомнил, что Олора накануне никто с лошади не снимал и что утром его никто не видел. Ну, бросились назад, и скоро нашли Октябрьскую революцию в дальней березовой роще - она висела на веревках под пасшейся лошадью».





13.09.73. Вчера поднялись с 1800 до 3800. Барбос говорил, что остались легкие прогулки (от вчерашней он всю ночь охал в унисон со мной). До вершины шел неплохо. На обратном пути полез не по той щели и уперся в обрыв, спуститься с которого можно было только в царствие небесное. Барбос смолчал (в предыдущем маршруте ошибся он). Пришлось идти километр до следующей щели. Когда подошли к уступу, высотой около полутора метров, Костя удовлетворено сказал, что к 9-ти доберемся до Риткиных котлет (недавно коногон зарезал взбесившуюся кобылу, и мяса навалом). Я сел перед уступом и стал раздумывать, как спуститься. Думал, как думает разваренная макаронина - было уже на все наплевать. И тут он скомандовал: - «Прыгай!» В другой раз я бы не послушал. А тут спрыгнул. Нога подвернулась, в следующий миг рюкзак, чуть задержавшийся в полете, догнал зад. Ступня распухла сразу. До лагеря - 2 км спуска по крутому, скалистому склону. Перекурили. Потом сел, оперся руками о землю. Выкинув больную ногу вперед, здоровой отталкивался. Следом шел Костя со своей куриной слепотой, моим рюкзаком, а потом и радиометром (это был большой плюс, смотреть, как начальник тащит твою треклятую поклажу). Снова уперлись в обрыв. Бросил камешек - он летел секунды три. Пришлось ползти вверх, потом в сторону. Через сорок минут подошли к обрыву метра в 2. Костя стал жечь сухой юган, и я по прилепившейся арче спустился вниз на руках. Ниже был другой обрыв - метров в 20. По его кромке можно было перевалить в соседнюю щель, она спускалась прямо к лагерю. Долго спорили, как идти, чтобы не свалиться. Костя так обессилел, что передвигался моим способом, т.е. на заду. По осыпи спустились, освещая дорогу факелами из югана. В лагере огонь увидели, и Костя закричал: «К мосту, к мосту!», но никто не отреагировал. Потом выяснилось, что товарищам послышалось: «Веревку, веревку!», и они стали ее искать. Нога сильно распухла, но боли не было. Ее опустили в ледяную воду и облили йодом. Спал урывками - ночью все разболелось.

Костя утром ушел в маршрут. Говорил со мной. С уважением. Сказал, что после окончания университета, я смогу устроиться в любую партию на хороший оклад - он похлопочет.

Смотрел на себя в зеркало стереоскопа - лицо, черное от пыли и грязи, потеки пота. Повариха принесла завтрак и, увидев потеки, вскричала: «Ты, что, плакал?!». Где-то в глубине души я доволен случившимся. Завтра у матери день рождения.

06.12.73. Передо мной две Надины фотографии... На одной она пытается выйти серьезной, на другой - смеется, откинув голову. Когда сказала, что не девственна, я потерялся. Между нами появилось стекло, чистое стекло, я очутился в замкнутом аквариуме без воздуха и жизни. Она сидела в кресле, нога закинута на ногу, сигарета в руке, на лице выражение: «Я такая, какая есть. Хочешь - бери, хочешь - нет.

Люблю ее и ненавижу. Стремлюсь от нее прочь и хочу ее. Чувствую - лично я, человек, ей не нужен. Ей нужно то, что у меня есть.



02.02.74. В воскресение ездили с Надиными сотрудниками - она работает в противоградовой экспедиции - в горы кататься на лыжах. Ночевали на базе отряда. Когда разместились, выпили и закусили, пристал белокурый греческий бог Никита Демидов - давай поборемся, давай поборемся. Я прикинул - хоть и городской на вид, мамин, но на голову выше и пудом тяжелее - и стал отнекиваться. Но Надя так посмотрела, что пришлось согласиться. Через десять секунд греческий бог быстро-быстро стучал ладошкой по полу - удалось взять его на ахиллес. Я прислушался к просьбе, отпустил. Вскочив на ноги, он потребовал реванша. На греческого бога он был уже не похож, скорее на совслужащего, получившего оплеуху, и я остался глух.



Господи, как же я был глуп! Она же ходила с Демидовым, как тогда говорили! Сейчас, проявив в голове эту сцену в горах, я представляю все до мелочи. Как они спали, как восторженно она смотрела в красивое его лицо, как поглаживала кудри, как он говорил, что не может жениться, потому что надо сначала встать на ноги, как смотрел по-хозяйски даже услышав, что через месяц она выходит замуж, и как отвечал, мягко глядя:

- Ну и что, милая? Мы ведь все равно будем встречаться?

Ее использовали, и она использовала. Меня.

Если бы я тогда видел, так же, как сейчас... Если бы я мог видеть.

Не мог я тогда видеть - тогда я был лучше!



10.10.74. Семь дней как поднялся в горы. Днем нашел кое-что, и рад. Думаю о Наде. Живу в палатке, занесенной снегом и переполненной полевым барахлом - седлами, вьючными ящиками, связками пробных мешков. Много мышей, тепла мало. У керосиновой лампы разбито стекло - несколько сквозных отверстий, один осколок приклеен силикатным клеем. Верхняя часть сильно закопчена. В торце палатки прикреплена вырезка из "Вокруг света" - дакарская красавица, обернутая в желтую ткань. Головка повернута назад, во всем изящество и нежность. Каждый вечер Хачикян бесит стрельбой из ракетницы или нагана.Стекла для ламп - ценная вещь. В переходах с места на место их носят за спиной на перевязи.



09.11.74. Кумарх. 23-30. Лежу в своей землянке, слушаю оркестр Поля Мориа. Все ушло и забылось. Это - счастье? Ничего не хотеть, ничего не иметь, ничего не делать, а просто отдаться музыке, просто слушать?

В поисковом отряде канавщики перессорились из-за сахара - двое бывших зеков насыпают в кружки столько, что и чай налить некуда - и решили не выставлять его на стол, а выдать весь в личный забор. Теперь все хотят с пробными мешочками, прикрепленными к поясам - в них сахар.





15.07.75. Ближе к вечеру - я, совершенно отрешившись, изучал материалы только что завершенных площадных геофизических исследований - в камералку вошел студент-буровик и стал хамить, видимо, по наущению бригадира Лямкина, которому не понравилось, что я закрыл скважину до времени его отъезда в отгул. Студент был крепким, высоким и приблатненным, из Ростов-Дона-папы. Послушав, я выкинул номер: подошел, запустил указательный палец ему за щеку, вывел вон и потащил к палатке бригадира. До нее метров сто, и все эти метры он шел за мной, как перепуганная овца. Свободные от работы проходчики и остальной работный люд - в основном, бывшие зэки, рассматривали сцену с ироническим интересом. Неужели страх порвать щеку так силен?

Почему я так поступил? Наверное, потому что за мной Надя, сын, да и по-иному эту зэковскую ораву не удержишь, а ведь эта разведка, эти штольни, эти горы (и то, что в них), такие же мои, как Надя и Валентин.



09.10.75. Ночь. Небо освещено спрятавшейся луной. Горы осели - спят. Неслышный ветер уносит неловкие серые облака за украшенный звездою зубчатый горизонт. Сегодня возвращался из маршрута усталый и злой - так много ждал от него, и ничего. На пологом серпантине дороги наткнулся на большую глубокую лужу, не обойти - справа стенка, слева обрыв. Лишений, даже малых, больше не хотелось, и я разозлился вконец: «Наберу жижи в сапоги, вымажусь вконец, придется потом дотемна чиститься. Черт, когда же это кончится!» Постояв, успокоился, ступил в воду. Пройдя несколько шагов, вспомнил, как в детстве, охваченный чувством безграничной свободы, ходил по таким взад-вперед. Вмиг превратившись в ребенка, глупо улыбаясь, я форсировал лужу и... и, не желая так скоро возвращаться в необходимость, повернул назад.

Это чувство свободы...





05.11.75. Вытолкал из автобуса парня лет двадцати - на спине его куртке был изображен американский флаг. Кричал ему вслед, потрясая кулаком: «У нас есть свой флаг, советский!»

Люди смотрели кисло.



21.09.77. Поднимались на вахтовке с отгула, и на привале человек семь подвыпивших проходчиков волкодавами окружили Валентина Ефименко, главного геолога партии, с намерением попинать его ногами, или просто проверить на вшивость за высокомерие. Я разогнал их матом и тычками. Мне кажется, орлы пошли на Ефима, потому что знали, как я на это отреагирую.



22.11.76. Сегодня днем на улице остановил мужчина и попросил: «Командир, дай закурить». Незнакомые мужики из наших и бывшие военные часто ко мне так обращаются. Мне приятно.

07.07.81. Уезжаю на Кольский, в Ковдор. Последний день на Кумархе. Грустно. Я больше никогда не увижу этих родных и так приевшихся гор. Гор, отдавших мне все.

Я - искатель, и мне нравится быть им. Мне нравится выпытывать у неживой природы ее тайны, будить ее стуком молотка и грохотом взрывов, мне нравится ставить лагерь и обустраивать его. Водрузив палатку, я прокладываю тропы, сооружаю очаги, перегораживаю ручьи плотинами - я люблю строить плотины. Мне нравится приостанавливать движенье вниз. Я строю, прокладываю, перегораживаю, а через неделю или месяц ухожу, чтобы искать в другом месте.

В семьдесят четвертом меня впустили в себя ущелья, населенные доверчивыми красными сурками, ущелья, украшенные то гордыми эремурусами, то застенчивым иван-чаем, то сухопарыми ирисами, меня впустили в себя тишь и спокойствие, лишь время от времени сотрясаемые метлами очистительных лавин и селей, меня впустило в себя голубое горное небо.

И вот, через семь лет я покидаю поле сражения, поле избиения естества. Борта ущелий, некогда ласкавшие божий взор, я исполосовал бесчисленными шрамами разведочных канав и траншей, то там, то здесь теперь зияют оставленные мною смертельные пробоины штолен, их сернистые отвалы отравляют прозрачно-пенистые ручейки, превращая их в мутные потоки. Я высосал отсюда все, что хотел, но это оказалось не нужным - я потерял себя, потерял все.

Днем на краю вертолетной площадки дизелист поймал в удавку сурка, последнего в округе. Поймал и огорчился: шкурка последнего из могикан оказалась безнадежно испорченной бесчисленными шрамами от пуль, дроби и удавок.

Я тоже испорчен. Я ранен пулями, которые выпустил, придушен своими же удавками. Испорчен самоотверженностью, испорчен целью, оказавшейся жадно блестящим миражом.

Я все оставлю тут.





01.02.82. Карелия. Уукса. Кительская шахта. Ночью полезли с Надей в горячую еще баню, в форточку, хотя, как позже выяснилось, дверь была открыта. Разделись - и в парную. В ней на верхней полке спал в тулупе пьяный банщик.

Мир - это гармония гармонии и дисгармонии. Гегель.



22.01.82. Я не стремлюсь к вершинам. В маршрутах, взобравшись на пик, редко шел на самую верхушку. Вершина мне не нужна. Я не хочу ничего попирать. Я хочу быть добрым. А быть добрым можно лишь ничего не делая.

Днем, катаясь на лыжах, увидел березу и сосну. Они стояли бок об бок, как супружеская пара. Ветви-руки, когда-то тянувшиеся друг к другу, засохли и обломились, но с жадностью продолжают тянуться к миру внешние ветви.



11.01.85. Звонила Надежда, спрашивала, не передумал ли я возобновить семейную жизнь. Мать (моя) ей звонила и сказала, что поздно прихожу. Не знаю, что и делать. Жалко. Но знаю, что, в конце концов, приму. Ради сына. Странно, я так хотел ее возращения. Как все переменилось! Теперь она мучается - мне живется лучше, чем ей. Любви нет, дружбы нет, правды нет. Есть жадность.

Я бы отказался стереть душевные раны. Исчезнут эти раны, исчезнет и она, тогдашняя - часть моей жизни.

У Тамары чудный голос с хрипотцой, нежное лицо. Она из люберов. Матерится. На восемнадцать лет младше. Нравится так, что таю.



19.01.85. Тамара меня поцеловала. Завтра зовет к себе. Счастлив.



19.01.85. 11-00. Позвонила Надя. Приезжает в следующее воскресенье с Валентином.



02.09.88. База партии, Кавалерово. 28-го - полечу во Владик, оттуда - в Москву. За год сделал 4 записи. Вся жизни в сотне торопливых записок. Сижу в своей шестиместной палатке. Деревянный каркас, электрическое освещение, 2 раскладушки, стол из небольшой чертежной доски, приколоченной к чурбану. На нем оттиск моей статьи - "Очаговые структуры Тигриного рудного узла", чертежи, спички, пачка «Беломора». Дождит - пришел тайфун. Я - в олимпийке и шлепанцах. Все сырое, палатка заплесневела - можно проткнуть пальцем. В волосах песок, а то и гравий, оставшиеся после вчерашнего купанья в штормовом прибое. Скоро позовут ужинать - Петровна стряпает рыбные котлеты. За палаткой высоченные подсолнухи. Только что Ефимыч (хозяин) ободрал с них листья - чтобы, значит, семечки были. Приходила Ольга Курганова курить и болтать. Ужин - уха, котлеты с картошкой, соус острый, остатки утреннего молока, чай. Вечером чистили крупный приморский шиповник на варенье. Сначала чистили при свете огромного заходящего солнца, затем я вынес свои фирменные свечи, их я лью из Олиных бесчисленных огарков.



13.10.91. Монтень - «философствование - это подготовка к смерти». Я почти готов. Жизнь прекрасна и неисчерпаема, но жадность до нее уходит. Ничего не хочется.

Марина благодарна мне за любовь, за то, что я эту любовь, ни от кого не скрываю. Жду одного - ее звонка. В прошлый четверг пошли к ней. У меня был коньяк «Самтрест», крабы, заморские фрукты, цветы и грязное белье. Мы сидели на кухне и говорили до одиннадцати. Потому что свекор и свекровь с дочерью могли зайти лишь до одиннадцати. Иногда ей на плечи или голову садился голубой попугайчик, и она становилась вовсе обворожительной. Я не смог опуститься на землю, и ничего не получилось. Она была восхитительной, я сто лет не лежал с любимой женщиной в постели, пахнувшей фиалками.



05.02.92. Город Пласт. Кочкарское месторождение золота.

В плановом отделе познакомился с Наташей. Прелестнейшее создание с изрядно почерневшим верхним резцом. Навешал лапши. Много. Однако большая ее часть прилипла к ушам присутствовавших в комнате женщин. Наутро глава отдела сообщила мне, что у Наташи есть жених, но это не страшно, так как лично у нее в Бресте есть дочь, на которой «вам, молодой человек» надо срочно жениться», и дала ее номер телефона и баночку вишневого варенья. Меня это повеселило. О, этот испорченный зуб, обрамленный трепещущими алыми губками!! Это истинная жизнь, это откровение!! Можно его скрыть и казаться божественной и загадочной. А можно показать, и стать земной дальше некуда.

Сочинилась фраза: «Красота должна быть с изъяном».

Кстати, о вишневом варении. Жители Пласта и его окрестностей заметили, что на землях, сильно зараженных мышьяком - долгие годы он выбрасывался в атмосферу соответствующим заводом - вишня урождается крупной и обильно. Узнав об этом от начальницы отдела, я сказал, что догадываюсь, чем удобряют вишневые деревья на незараженных участках. «Да, мышьяком, - покивала начальница. - Я сама это делаю».

Пуст и одинок, как потерянная варежка.



06.05. 94. Вчера получил сорок долларов за статью об морфоструктурных особенностях различных эрозионных срезов очаговых структур. Через месяц светит еще сорок за статью о Депутатском рудном районе. Еще сорок соавторша зажала. Валетин Лебедев \космонавт, директор НГИЦ РАН\ предложил стать заведующим лабораторией. Я отказался, сказав, что частые встречи с ним увеличат нашу критическую массу, в результате я вылечу из горячо любимого мною института. Он оскорбился.



20.07.93. Нижневартовск. Скармливаю дрессированным микробам нефтяные разливы. Не едят. Оказалось, на месяц мне надо: хлеба - 20 бух., соли - 0,1кг, сахар - 1 кг, крупа яч. - 2 кг, супов - 30 шт., лука - 1 кг, масло р. - 1,5л, овощей - 3 кг сигарет- 20п., спичек - 5 кор., витаминов - 1уп., спирт - 1л, плюс подножный корм в виде рыбы свежей - 10 кг, грибов - 5кг, ягод - 5кг. За месяц на севере получил столько же, сколько в институте получаю за год.



26.06.94. Вчера в обед пошутил: «Лебедев бросил писать книгу, начал писать песню». Все смеялись. Сегодня пришел зам Мартюшов и предложил уволиться.

---

Жизнь - это текст

Нет на земле человека, способного сказать, кто он. Никто не знает, зачем он явился на свет, чему соответствуют его поступки, его чувства, его мысли и каково его истинное имя, его непреходящее имя в списке Света... Жизнь - это текст, где йоты и точки имеют не меньшее значение, чем строки и целые главы.

Леон Блуа «Душа Наполеона».

---

он пойдет мимо дьявола

мой друг Уильям счастливый человек -

чтобы страдать, ему не хватает воображенья

он сохранил свою первую работу

первую жену

он может проехать пятьдесят тысяч миль

ни разу не тормознув

он танцует, как лебедь

у него самые чудесные пустые глаза

по эту сторону Эль-Пасо

его сад - это Парадиз

у него не бывает стоптанных ботинок

у него крепкие рукопожатия

люди его любят

когда мой друг Уильям умрет

вряд ли это случится от безумия или рака

он пойдет мимо дьявола

и вступит в рай

вы увидите его сегодня на вечеринке

он будет улыбаться

попивая мартини

полный блаженства и упоения

пока какой-нибудь малый

ебет его жену

в ванной.

Мой друг Уильям, Чарльз Буковски.

---

Руслан А. Белов. Еще сказка

Когда меня задевают, я пишу сказки. Но все без толку - никто не понимает.

http://www.litportal.ru/genre6/auth...ok11872.html

---

ПРИВЕТ.

Хорошее утро. Вчера читал случайные дневники. Нытье. Что делать? Где я? В жизни! А в жизни так, как в мокром снегу или в песке - вытащил ногу из оставшегося позади и переставил вперед хоть на десять сантиметров. Потом другие. И не важно куда идешь, хоть кругами.

За сутки = 4 человека. Хотя написал пятерым.

---

КУНЦЗЫ СКАЗАЛ...

Кунцзы (Конфуций) сказал:

- люди первые - те, кто знают от природы;

- люди вторые - это мгновенно схвативающие;

- люди третьи - научившиеся старанием, терпением и трудом;

- люди четвертые - отказавшиеся добиваться знаний

---

Руслан А. Белов. Кот в сапогах, модифицированный.

Мне достался кот. Старший брат к своей усадьбе близ Рублевки получил уютную двухэтажную виллу на Юго-западе и новенький синий «Опель» престижной модели, среднему достался дом на побережье, естественно, Испании и еще один в Буэнос-Айресе. Что ж, они знали, где почесать у тетки.

А мне, невежде, достался черный кот, плюс - стал бы я за ним ездить, - особняк в деревне, в котором он проживал. В последний, оказавшийся относительно упорядоченной грудой досок, прикрытой прогнившим толем, я не пошел - побоялся вымазаться, да и обрушиться от свежего осеннего ветерка он мог только так. Постояв посередине единственной сотки и поглазев на буйство беспризорной природы, я удрученно развел руками и пошел на станцию. Большой, уверенный в себе черный кот, потом я назвал его Эдгаром, вошел в электричку следом, и мне не хватило духа выбросить его в окно. В вагоне, почти пустом, я сел у окна; он устроившись напротив, принялся полосовать меня желтыми зенками.

Мне, намеревавшемуся сладостно поплескаться в философской книжке Кьеркегора, стало не по себе, вспомнился «Черный кот» Алана Эдгара По. Я воочию увидел обезумевшее животное, случайно замурованное в стену вместе с трупом женщины, животное, страшно щерящееся, сидя на раскроенной топором голове. Брр!

- Недобрый знак, что-то меня ждет, - подумал я. - Он навязывается мне, как кот Эдгара По навязался своему хозяину.

В приметы я начал верить недавно, а именно с тех пор, как пару месяцев назад шел на службу и прямо передо мной брякнулся на асфальт здоровенный ворон, черный, как смоль. Несколько секунд он лежал, глядя на меня с ужасом, затем испустил дух. На работе, в курилке, я, все еще находившийся под впечатлением увиденного, спросил коллегу, известного знатока черной магии, астрологии и народных примет, что этот эпизод может мне предвещать. Он, посмотрев сочувствующим взглядом, сказал, что, скорее всего, в ближайшем будущем меня, либо моих ближайших родственников ждет что-то нехорошее, вплоть до летального исхода, ибо примерно та же история случилась с Александром Македонским перед самой его смертью от цирроза печени.



http://www.litportal.ru/genre40/aut.../book12007.html

---

Руслан А. Белов. Кол Будды

Еще зимой Евгений Евгеньевич Смирнов решил пройти по черноморскому побережью от «А» до «Я», то есть от Адлера до Ялты без палатки и спального мешка. Наверное, на это предприятие, странное для старшего научного сотрудника солидного института, его толкнула тоска по прежней жизни, а также затаенная надежда встретить Свету, собиравшуюся летом отдыхать на побережье где-то в районе Архипо-Осиповки.

К начальной точке маршрута поезд прибыл в середине дня; город был так себе, побережье, перечеркнутое железной дорогой, тоже, и Смирнов, не долго думая, сел на электричку и поехал в Туапсе.

День стоял жаркий, градусов под тридцать, если не больше, заманчивое море синело рядом, и в Чемитокважде он сошел. Поплавав и полежав потом под солнцем, расслабился и решил дальше не идти, а остаться ночевать. Все вокруг располагало к себе - и горы, кудрявившиеся ярким лесом, и безоблачное небо, и подкупающий шелест прибоя. Беспокойство вызывала лишь узкая черная туча на горизонте, время от времени оживлявшаяся всполохами молний. Однако «Изабелла», купленная в Адлере на рынке, была замечательной, а из парной телятины, приобретенной там же, обещали получиться замечательные шашлыки, и Смирнов решил не волноваться. Поев и опустошив бутылку, он вырыл в галечнике углубление, по профилю соответствовавшее рельефу спины, застелил его одеялом, улегся удобнее и стал смотреть на лунную дорожку. Таинственно блестя, живое небесное серебро тянулось к берегу по сонной темени спокойного моря. Ему, земному и зарывшемуся в землю, захотелось что-то сочинить, блеснуть мыслью, как дорожка, и он придумал, что если бы рядом сидел человек, пусть даже бок об бок сидел, то он видел бы не дорожку Смирнова, а свою, единственную и неповторимую, тянущуюся не куда-нибудь, а к его собственным глазам. Сочинив по этому поводу эгоистическую фразу «Лунная дорожка у каждого своя», он дождался падения звезды, загадал, чтобы у него с дочерью было все хорошо, и уснул.

http://www.litportal.ru/genre36/aut...1/book9693.html

---

Руслан А. Белов. "Как я таким стал или шизоэпиэкзистенция"

Это последняя книга, которую я написал. Я часто ее читаю







http://zhurnal.lib.ru/b/below_r_a/kak.shtml

---

Опять новый день! Что ты будешь делать!

http://www.litportal.ru/genre40/aut...1/book9869.html





Дочь (11 лет) живет в Ю. Корее с матерью. От меня отказалась (над этим славно поработали, особенно бывшая теща). Так вот, если я прав, что на том свете люди горят не свои грехи, а за грехи детей своих, рабов и подданных, то я буду жариться в гиенне огненной за то, что от меня отказалась любимая дочь.



Но есть и положительные моменты - сын, может быть, и не совершит греха, если будет знать, что ответит за него любимая мамуля.





http://www.litportal.ru/all/author1626/about.html

---

Сколько не смотрю (поток С)

Сколько не смотрю Случайных дневников - все таланты, все герои, все поэты. Я belovru. hotbox.ru

вообще бездарь перед вами. И был бездарем, ибо учился,как нанятый, зубрил до утра, играл, потом ишачил на СССР в горах, тайге и прочих пустынях. И пусты кошельки упадают с руки. Потому что бездарь - не смог, не сумел, облапошился. Одно сумел - выжить. А зачем? Ну понятно, чтобы сейчас писаться в этот дневник, напрягая многострадальную простату.

И все ноют в этих случайных дневниках. Всякие ясперсы с сартрами писали, что счастье возможно лишь в борьбе. Замкнулся в себе - погиб.

Потому-то и придумывают войны, роки, футболы и шопинги (причем тут шопинг?!). Гитлер придумал войну, чтобы не загнуться в себе самолично. Наполеон, Ленин и теэпэ.

И вам (мне)надо придумать войну. С озоновыми дырами. С саламандрами. С кем угодно, но только не с собой. Представляю Гитлера. Ходит по Вене, архитектуру изучает, открытки прозрачные рисует. И одинок, и себя не уважает, и людей, и денег нет совсем. И придумывает войну - только на войне появляется смысл, только на войне можно стать героем. Хоть плюгав и не знаешь, почему окружность делят на радиус.

Но все войны были, и еще все они плохо кончаются. Но можно объявить кафкианскую войну...

---

Руслан А. Белов. Фото = Это не вы убили кошку

Недавно СБ попросила меня снять сотрудников. Попросила, потому что многих я к тому времени сфографировал для собственного удовольствия. Получилось несколько сотен снимков 3,5 х 4,5. Всех заставил улыбаться, угри почистил на фотошопе, короче, поработал и был рад, что многие вышли красивее себя. Однажды посмотрел их просмотрщиком - ужасно, порою омерзительно. Когда давишь на спейс со скоростью удар в секунду, видишь отличия, и прежде всего, дефекты - черепов, ушей и пр. В череде (чего угодно) мы все уроды. Но это надо видеть

Мы все отличаемся. Представьте руки акушера, формующие голову новорожденному. Он может постараться, и голова у вас будет заглядение. А может плюнуть и оставить ухо на затылке. А представьте тех, кто формует мозги. Папочек, мамочек, бабушек и дедушек. Саддама Хуссейна жестоко избивал отчим, мать отворачивалась. Беддный Саддамчик был вынужден бежать к дяде. Тот был хорош - накормил, напоил, одел и сказал: - Чтобы тебе стать человеком, надо убить человека. - И указал на соседа-коммуниста, которого ненавидел. Саддамчик, не достигший еще совершеннолетия, проникся этими словами и убил.

Теперь его судят? за что?! Его ведь сделали таким, насильно сделали, палками и цепями избивая (формуя-рихтуя)?

Так вот я и говорю: если есть Бог, и если на том свете есть АД, то люди горят в нем не за свои грехи, но за грехи детей своих, рабов своих и подданных своих.

За свои грехи вы не в ответе. Это не вы убили кошку!

.

---

Руслан А. Белов. Сохнут губы

Сохнут губы. Чешется лицо. Не хватает каких-то витаминов.

Случайно откопал свое стихотворение.





Пятно на стекле.

Это я, прикоснувшись лбом,

смотел на цветущую сливу.



Под окнами квартиры (2э) несколько слив. На одной третий день тряпка, похожая на ветхозаветские трусы. Скоро я найду палку, сниму их, и сливы расцветут.

Можно сделать так...

---

"Кол Будды" фрагмент.

- Вас бы на неделю в мой поисковый отряд - вернулись бы в Москву с чистой совестью. И еще, скажу честно, мне не хочется, чтобы вы застрелились... Мне это будет неприятно.

- Вам это будет неприятно?!

- Да. Я уверен, что каждый человек, в конечном счете, получает по заслугам. Он получает все, что заслужил - и хорошее, и плохое. И потому он доложен отыграть все таймы в игре с жизнью, отыграть на возможно высоком уровне, с перерывами, конечно. И, если он это сделает, то Бог непременно добавит несколько бесконечных минут, добавит и поможет отыграться. И, может быть, даже выйти вперед. Понимаете, это мое кредо. А если вы застрелитесь, получится, что вы ничего не заслужили, кроме пули в башке, получиться, что вы сами себя удалили с поля, сами себе показали красную карточку. И еще одно. Я боюсь, что перед тем, как вы застрелитесь, вы пальнете в меня. Вы пальнете в меня, и я не получу по заслугам, не смогу доиграть до конца... Это вообще ни в какие ворота не лезет, я от этого нервничаю.

---

Троговая долина - ледник горы-то пообтесал...

---

Это я. В дни путча. В Приморье. Банька ничего.

---

---

Нет, все замечательно!

Я не пессимист. В горах, когда стоишь у речки, и надо залезть черт знает куда, хорошо себе зримо представить, что ты внизу, что ты можещь тут остаться и потом долго прятать глаза от самого себя. Представишь себя таким, сделаешь шаг - и пошел.